В этом году Россия впервые празднует 4 ноября День народного единства. Это возрожденный, но «переформатированный» праздник иконы Казанской Божией Матери, отмечавшийся до 1917 года больше двух с половиной веков.
Он был установлен в середине XVII века в память об освобождении Москвы в 1612 году от польско-литовских интервентов вторым ополчением Минина и Пожарского и присоединившейся к нему частью первого.
Споров по поводу нового старого праздника много. На мой взгляд, необоснованных. В основном все достаточно прозрачно и понятно. Власти нужен осенний патриотический праздник вместо годовщины Октябрьской революции. Она изучила вопрос, подобрала подходящий вариант. Она будет праздновать. Причем после отличной организации последнего Дня Победы и вполне удачной Дня России есть основания полагать, что и на этот раз все получится достойно.
Но на самом деле праздник 4 Ноября нужен не только и даже не столько отдельно взятой власти. Говорят, что книга иногда оказывается мудрее своего автора. Так и тут – идея возрождения праздника в принципе глубже и мудрее своих инициаторов и исполнителей.
«4 ноября было выбрано не нами. Не нам и менять день, когда нужно отмечать очищение Москвы от интервентов и начало преодоления Смуты» Этот праздник нужен стране. Нам есть что отметить в этот день, есть кого вспомнить и о чем поразмышлять на будущее.
Когда речь заходит об историческом празднике, необходимо разделять событие, которое произошло в соответствующий день, официальную легенду праздника и то, что реально отмечают и славят люди, когда он входит в традицию, в привычку, т.е. становится «живым». В идеале эти три элемента должны совпадать, на практике уже хорошо, если они друг с другом видимо и понятно связаны.
Тот, кто говорит, что непосредственно 22 октября 1612 года (т.е. 4 ноября по новому стилю) Смутное время отнюдь не закончилось и даже интервентов с их русскими приспешниками окончательно не выгнали из Москвы (взяли только Китай-город, но засевший в Кремле гарнизон был обречен), безусловно, прав. Но тот, кто добавляет, что в этот день праздновать нечего, поскольку-де тогда не произошло значимого события, неправ категорически.
В те дни наступил коренной перелом в деле преодоления Смуты и борьбы с иностранной интервенцией. Причем этого добилась не армия, не собранное властями войско, а народное ополчение, самоорганизованное движение. Это единственный такой случай в нашей истории.
Не государство защищало себя и страну, его по факту не было, его уничтожили в бесконечных стычках самозванцы, московская боярская верхушка и «полевые командиры». Дошло до того, что польская королевская семья при поддержке католической церкви развернула военно-политический проект (вторжение в Россию не было вотировано сеймом), целью которого было занятие московского престола королевичем Владиславом или самим королем Сигизмундом III Ваза. И они были довольно близки к этому. После свержения Василия Шуйского в июле 1610 года Семибоярщина призвала Владислава на царство. Уже в сентябре поляки вошли в столицу. В этих условиях часть патриотически настроенных элит ряда регионов, последовав призыву православного духовенства, опираясь на широкую народную поддержку, выдвинули альтернативный проект восстановления государства, реставрации суверенитета, предполагавший в первую очередь изгнание поляков и избрание нового русского царя.
Да, Михаил Романов был избран Земским собором только в феврале 1613 года и венчался в июне. Да, после этого предстояло еще несколько лет войны, были победы и поражения. Да, еще долго пришлось наводить порядок в стране. Но, в конечном счете, новая династия утвердилась, утраченные земли отвоевали, мятежников усмирили. А было бы все это, постигни ополченцев неудача? Ведь, если рассуждать гипотетически, они могли же переругаться, как участники первого, могли струсить, могли просто проиграть. Поляки бы, глядишь, подтянули силы – рвался же на помощь московскому гарнизону гетман Ходкевич...
Я сознательно употребил выше слово «дни», а не «день». Когда событие растянуто на несколько дней, для праздника нужно просто выбрать один из них. Но в данном случае выбирать не приходится. Это сделано до нас. В 1640-1950-х годах (данные в источниках разнятся) Церковь установила 22 октября празднование иконы Казанской Божией Матери «избавления ради от ляхов».
Эта икона – одна из наиболее почитаемых православных святынь. Церковные праздники в дореволюционной России имели статус государственных. А в данном случае праздник и по сути был одновременно государственным. Никогда не забывалось, с чем он связан исторически. Его всенародно праздновали до 1917 года, т.е. около 270 лет. Это не 70 лет годовщин революции.
4 ноября было выбрано не нами. Не нам и менять день, когда нужно отмечать очищение Москвы от интервентов и начало преодоления Смуты. Поэтому дискуссии о правильности даты надо заканчивать за их полной бессмысленностью.
При этом нужно понимать, что, во-первых, после почти 90-летнего забвения праздник с ходу не станет популярным, не заживет. Тем более в современном секулярном, атомизированном и зараженном всякими вредными идеями обществе. Нужно кропотливо трудиться над его внедрением и запастись терпением, рассчитывая на какой-то внятный результат не ранее чем через пять лет.
Во-вторых, ясно, что никак не получится избежать казенной попсы, от которой всех нормальных людей тошнит. Всякие билборды и перетяжки с поздравлениями, сюжеты по Первому каналу и «России», в которых с массой фактических ошибок будет рассказываться о том, «как это было», возложение ВИПами цветов к памятникам Минину и Пожарскому в Москве и Минину в Нижнем Новгороде – это неизбежное зло.
В-третьих, праздник – это, помимо прочего, ритуалы и атрибуты. День Победы – это парады, ветераны в форме с наградами, военные фильмы и песни, салют. Новый год – наряженная елка, Дед Мороз и Снегурочка, хлопушки, конфетти, семейное застолье. 8 Марта – демонстративное почитание женщин, букеты цветов.
Из сказанного следует несколько практических выводов. Сразу хочу сказать, что в основном они касаются уже не предстоящего празднования, а следующих.
Первое. Совершенно не стоит обращать внимание на неизбежную массовую реакцию в виде недоумения и даже раздражения: дескать, раньше это не праздновали, с чего вдруг теперь? Праздники обычно никогда с ходу не приживались и не могли прижиться, и часто их устанавливали только по прошествии длительного времени после соответствующего события. Официально и всенародно День Победы стал праздноваться только с 1965 года. А сейчас само напоминание об этом отдает неким кощунством. К тому же всегда можно и нужно напоминать, что речь идет не о новом празднике, а восстановленном старом.
Второе. Внедрение праздника, его оживление невозможно без рассчитанного на определенный срок просвещения, без ежегодных пропагандистских кампаний (через фильмы, книги, статьи, сайты), популярно объясняющих легенду праздника. До людей необходимо довести как минимум, что:
- Смута – это в первую очередь разложение, а затем исчезновение государства, беззаконие и беспредел. Смута – это болезнь. Как человек может заболеть, так заболеть может и страна. Тут будут более чем уместны и даже неизбежны параллели с событиями 1917 и 1991 годов.
- Если бы мы не преодолели Смуту, то никакой России, а еще раньше СССР и Империи, чьими достижениями и победами мы гордимся, просто бы не было. И не было бы нас, живущих здесь и сейчас.
- Нашей бедой тогда попытались воспользоваться иноземцы. Они не были какими-то инфернальными злодеями, мечтавшими нас закабалить или уничтожить. Просто жизнь такова, что слабых бьют и обирают. Не важно, что конкретно они хотели, важно, что их успех означал бы усугубление Смуты с перспективой раздела страны.
- Несмотря на всеобщий развал, моральную деградацию, выразившуюся в том числе в постоянных предательствах всеми всех, у нашего народа нашлись силы для самообъединения, самоочищения и самопреодоления.
- В итоге наши предки выгнали интервентов, восстановили государство, вернули суверенитет, навели порядок.
- В этот день мы вспоминаем, как Россия спаслась от одной из самых больших опасностей, которые ей грозили в истории.
Третье. Наше нынешнее государство – светское и многоконфессиональное. До революции на первый план выдвигался церковный, православный элемент праздника – почитание иконы Казанской Божией Матери. Я сам православный, и мне нелегко писать эти строки. Раз мы хотим сделать праздник популярным, церковный элемент нужно ограничить. Разумеется, организованное участие православной церкви в Дне единства по определению необходимо, и переплетение каких-то церковных и светских элементов и в официальной риторике, и в праздничных практиках неизбежно. Но мы обязаны помнить, что в России живут миллионы мусульман, буддистов и верующих других конфессий, а также граждан, не принявших конкретную веру, и, наконец, атеистов. Акцент на православии их, несомненно, оттолкнет. Праздник для них окажется чужим. Поэтому, повторюсь еще раз, нужна мера и четкое разведение первого и второго плана.
Четвертое. Кроме официоза и народных гуляний с концертами и салютами, необходимы костюмированные шествия, потешные бои, мини-парады. Мы отмечаем в том числе перелом в войне, поэтому если не во всех, то во многих праздничных мероприятиях должно присутствовать военно-патриотическое, даже милитаристское начало. Нечего этого стесняться. Какой год на дворе? Стоит задуматься и о демонстрациях – светских аналогах крестных ходов. Они у нас толком не проводятся с советских времен, а напрасно.
Пятое. Разумеется, нам будут объяснять, что именно подразумевается под «народным единством». Мне представляется, что в официальной риторике, в СМИ, в пропагандистских продуктах следует выделять как минимум три аспекта народного единства образца 1612 года, легко проецирующихся на современность. Это единство народов России (во втором ополчении участвовали русские, татары, мордва, черемисы и др.), социальное единство (ополчение объединило представителей всех сословий, царя потом тоже выбирали не узким кругом, а на Соборе), единство столицы и регионов (здоровые силы из провинции, объединившись, освободили Москву). Можно в дальнейшем придумать много конкретных акций, подверстываемых к теме единства, в том числе соответствующие инициативы власти, социальные и развлекательные мероприятия. Известно, что 4 Ноября решено, помимо прочего, сделать Днем добрых дел, Днем благотворительности, связав темы народного объединения 1612 года и общественной солидарности. Хорошо, если это приживется.
Шестое. Этому празднику нужны герои. Нужны те, о ком будут писаться новые книги, сниматься фильмы и телепередачи, кого будут чествовать персонально. Кроме относительно раскрученных Пожарского и Минина, а также Сусанина, нужно обязательно вспоминать святого патриарха Гермогена, который всеми силами срывал передачу власти Владиславу или Сигизмунду, призывал русские города к сопротивлению. Он принял мученическую смерть – интервенты бросили его в тюрьму Чудова монастыря и уморили голодом в начале 1612 года. Позор, что Гермогену до сих пор не поставлен памятник.
Седьмое. Как уже сказано, праздник немыслим без ритуалов и атрибутики. Если его не загубят, то постепенно все наживется. Но вначале следует централизованно запустить, например, на телевидении и радио музыкальную композицию на тему «Славься, славься ты, Русь моя!» из оперы Глинки «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») в современной аранжировке. Хорошо было бы договориться и с продавцами рингтонов. По аналогии с Георгиевскими ленточками, которые в этом году внедрили в качестве символа Дня Победы, нужно придумать символ 4 Ноября. Могли бы подойти колокольчики (в память о колоколах, звоном которых Москва приветствовала ополченцев). Еще неплохо организовать выпуск и продажу по дешевым ценам накануне и в день праздника головных уборов, стилизованных под шапки и шлемы ополченцев. Люди же любят маскарад. И объявить напитком праздника какую-нибудь медовуху и т.д. А вообще я уверен, что за последние полгода политконсультанты и специалисты по шоу-бизнесу в Кремль и на Старую площадь много всяких предложений и проектов нанесли, там есть из чего выбрать.
Сейчас наше государство еще не выздоровело после тяжкой болезни 1990-х годов. Но мы идем на поправку, по многим направлениям наблюдается положительная динамика. В связи с этим праздник, посвященный началу выздоровления от другой, еще более тяжкой болезни, необходим. Это не панацея, но одно из нужных лекарств.
